Приложение

Страница 8

Слишком долго я плакал! Как юность горька мне,

Как луна беспощадна, как солнце черно.

Пусть мой киль разобьет о подводные камни

Захлебнуться бы, лечь на песчаное дно!

Ну, а если Европа, то пусть она будет,

Как озябшая лужа, грязна и мелка,

Пусть на корточках грустный мальчишка закрутит

Свой бумажный кораблик с крылом мотылька.

Надоела мне зыбь этой медленной влаги

Паруса караванов, бездомные дни,

Надоели торговые чванные флаги

И на каторжных страшных понтонах – огни! (Пер. П. Антокольского).

Спящий в ложбине

Беспечно плещется речушка, и цепляет

Прибрежную траву, и рваным серебром

Трепещет, а над ней полдневный зной пылает,

И блеском пенится ложбина за бугром.

Молоденький солдат с открытым ртом, без кепи,

Всей головой ушел в зеленый звон весны.

Он крепко спит. Над ним белеет тучка в небе.

Как дождь, струится свет. Черты его бледны.

Озябший, крохотный, как будто бы спросонок

Чуть улыбается хворающий ребенок.

Природа, приголубь солдата, не буди!

Не слышит запахов, и глаз не поднимает,

И в локте согнутой рукою зажимает

Две красные дыры меж ребер на груди. (Пер. П. Антокольского).

Эмиль Верхарн

Мятеж

Туда, где над площадью — нож гильотины,

Где рыщут мятеж и набат по домам!

Мечты вдруг безумные,— там!

Бьют сбор барабаны былых оскорблений,

Проклятий бессильных, раздавленных в прах.

Бьют сбор барабаны в умах.

Глядит циферблат колокольни старинной

С угрюмого неба ночного, как глаз .

Чу! бьет предназначенный час!

Над крышами вырвалось мстящее пламя,

И ветер змеистые жала разнес,

Как космы кровавых волос.

Все те, для кого безнадежность — надежда,

Кому вне отчаянья — радости нет,

Выходят из мрака на свет.

Бессчетных шагов возрастающий топот

Все громче и громче в зловещей тени,

На дороге в грядущие дни.

Протянуты руки к разорванным тучам,

Где вдруг прогремел угрожающий гром,

И молнии ловят излом.

Безумцы! Кричите свои повеленья!

Сегодня всему наступает пора,

Что бредом казалось вчера.

Зовут… приближаются . ломятся в двери…

Удары прикладов качают окно,

Убивать — умереть — все равно!

Зовут . и набат в мои ломится двери! (Пер. В. Брюсова).

[1] Они любили друг друга, но ни один не желал признаться в этом другому. Гейне (нем.)

Похожие публикации:

Судьба и предназначение человека в романе Пауло Коэльо "Алхимик"
На протяжении истории человечества людей всегда интересовал очень важный вопрос: "В чем смысл жизни?". Человек существует на земле, как и все живое, с определенным предназначением. И выполнит ли он свое предназначение, уже завис ...

Тридцатые годы
По возвращении из Болдина Пушкин заложил имение, женился. Свадьба состоялась 18 февраля 1831 года в Москве, но впоследствии Пушкины жили в Петербурге. В период между Москвой и непосредственно Петербургом они жили в Царском Селе, где Пушки ...

“Война и свобода”
В 1851 старший брат Николай, офицер действующей армии, уговорил Толстого ехать вместе на Кавказ. Почти три года Толстой прожил в казачьей станице на берегу Терека, выезжая в Кизляр, Тифлис, Владикавказ и участвуя в военных действиях (снач ...