Растление семейных и человеческих отношений в романе.

Страница 2

Обители усадьбы умирают до своей физической смерти ради создания «полной чаши»,

которую никто не увидит,

все «куска не доедали, все копили, хранили, берегли, гноили». И главное, никто не понимал гибельной сущности этого накопления: «<…> дети были заражены страстью приобретательства и искренне восхищались призраком богатства. Растет, растет и ширится головлевское гнездо, как некое чудовище, поглощая все человеческое и даже инстинкты». «Идеологический фундамент» усадебного процветания заложила в сознание членов семьи Арина Петровна. Она создала легенду, гимн своему приобретальному таланту: « Как за папеньку-то я шла, у него только и было, что Головлево, сто одна душа » <…> А у мня у самой-то и всего ничего! И ну-кто, при таких средствах, какую махину выстроила! Четыре-то тысячи душ – их ведь не скроешь!» Далее прозвучит самое страшное символическое откровение: «И хотела бы в могилку с собой унести, да нельзя!» (XII;38).

С построения идеологического фундамента накопительства и приходом его в семью вся жизнь обитателей усадьбы сменяется новым идолом – «прорвой деньжищ».

Первым о них в романе заговорил Степан. Сам, не заработавший в жизни ни рубля, он мечтает о шальных деньгах и разгуле. Степан нагло и цинично говорит о своем безденежье и готовности любыми путями исправить положение, на его глазах конторский Финогей Ипатыч пересчитывает головлевские доходы, чем доводит несчастного «балбеса» до состояния болезненного экстаза: «И куда она экую прорву деньжищ девает! – удивлялся он, досчитываясь до цифры с лишком в восемьдесят тысяч на ассигнации, решительно осуждал мать Степан,- братьям, я зная, не ахти сколько посылает, сама живет скаредно, отца солеными полотками кормит <…> В ломбард! Больше некуда, как в ломбард кладет» (XII; 32). Как видно, даже этот никчемный человек превосходит в своих понятиях о смысле жизни Арину Петровну, которая гноит провизию, «живет скаредно» и видит смысл существования в призрачном богатстве в виде банковских бумаг и процентов с «капитала».

Позже над усадьбой замаячит призрак наследства. Третье поколение Головлевых, собравшееся в Дубровине, не сопереживает страданиям умирающего Павла Владимировича. Больше всего они обеспокоены тем, как распорядиться капиталом и имением покойного брата единственный наследник Иудушка. Его сыновья, Володенька и Петенька, почти уверены в том, что отец им ничего не выделит и даже может наследства лишить. По мнению Петеньки, Порфирий Владимирович если «не на Вавилонскую башню, так в Афон пожертвует, а уж нам не даст!» (XIII; 83).

Сиротки, Аннинька и Любинька, не меньше Петеньки и Володи обеспокоены судьбой будущего наследства. Без стеснения девушки говорят Арине Петровне о своих заботах и планах «Мы, бабушка целый день все об наследствах говорим» (XIII; 82). В этих разговорах не без расчета выведать планы племяннушек участвует Иудушка, который задает им важнейший для всех них вопрос: « <…> а как вы, детки, думаете, велик у брата Павла капитал? Он, бабушка, уж давно все вычислил: и выкупной ссуды сколько, и когда имение в опекунский совет заложено, и сколько долгу уплачено <…> Мы и бумажку видели, на которой он вычисления делал, только мы ее, бабушка унесли <…> Мы его, бабушка этой бумажкой чуть с ума не свели! Он ее в стол положит, а мы возьмем и в шкап переложим; он в шкапу на ключ запрет, а мы подберем ключ да в просвиры засунем. <…>

Раз он в баню мыться пошел,- смотрит, а на полке бумажка лежит!» (XIII;82)

Утрата не денег, а всего лишь «бумажки» с фантастическими расчетами чуть не лишила рассудка хозяина Головлева, продемонстрировав еще раз призрачность самого существования Иудушки. Это состояние на протяжении действия романа, все будет усугубляться, вплоть до страшного возгласа «Где…все? », и распространяется на всю семью.

Это борьба вокруг наследства разрушила все человеческие привязанности, трансформировала семью в ее «призрак». Дворянская усадьба, превратившаяся в замкнутый мирок, где главной заботой стал «капитал» в ломбарде; и дворянская семья, в которой муж - «ветряная мельница» и «бесструнная балалайка», жена - «черт», «ведьма», а дети – «постылые лишние рты», сами подписывают свой смертный приговор. В основании семьи Головлевых, созданной без любви, изначально зияет пустота.

Похожие публикации:

Пиршественные образы у Рабле
Здесь перед нами нечто весьма возвышенное: в прекрасном образе воплощен принцип питания, которым держится весь мир, которым проникнута вся природа. Гете (по поводу «Коровы» Мирона) Пиршественные образы в романе Рабле, то есть образы еды ...

Михайловское (1824 - 1826)
В это время в Михайловском находилась семья Пушкиных. Отец принял на себя полицейские обязанности по наблюдению за сыном. Младший брат Пушкина занимался подготовкой бегства Пушкина за границу. Средства для этого предполагалось собрать пут ...

Нереализованное право свободы
Смирившись с грандиозным языческим злом в нашу постхристианскую эпоху, мы на уровне своего повседневного бытия, бытьишка, сами того не сознавая, не можем ничего кроме зла и выбирать… А кто-то внутри нас плачет и не согласен… А. Кучаев “З ...