Анализ произведенийСтраница 4
Так вот как! Этаким-то образом, Павел Иванович! так вот вы приобрели, - говорит председатель после совершения купчей крепости на мертвые души.
Приобрел, - говорит Чичиков.
Благое дело! право, благое дело!
Да, я вижу сам, что более благого дела не мог бы предпринять. Как бы то ни было, цель человека все еще не определена, если он не стал, наконец, твердою стопой на прочное основание, а не на какую-нибудь вольнодумную химеру юности.
Не выражает ли тут устами Чичикова вся европейская культура XIX века свою самую внутреннюю сущность? Высший смысл жизни, последняя цель человека "не определена" на земле. Конец и начало мира непознаваемы; только середина - мир явлений - доступна познанию, чувственному опыту, а следовательно, и реальна. Единственное и окончательное мерило для оценки всего есть прочность, основательность, "позитивность" этого чувственного опыта, то есть обыкновенной "здоровой" - средней человеческой чувственности. Все философские и религиозные чаяния прошлых веков, все их порывы к безначальному и бесконечному, сверхчувственному суть, по Контовскому определению, только "метафизические" и "теологические" бредни, "вольнодумные химеры юности". "Но герой наш (герой нашего времени, как и само время) уже был средних лет и осмотрительно-охлажденного характера". Он задумался "положительнее", то есть "позитивнее". И вот главная позитивная дума Чичикова и есть именно дума о том, как бы отвергнуть все, что кажется ему "химерою", обманчивым призраком бесконечного, безусловного, "стать твердою стопой на прочное основание" условного, конечного, относительного, единственно будто бы реального.
"Но замечательно, - прибавляет Гоголь, - что в словах его была все какая-то нетвердость, как будто бы тут же сказал он себе: "Эх, брат, врешь ты, да еще и сильно!" Да, в глубине Чичиковского "позитивизма" такое же всемирное "вранье", как в глубине хлестаковского идеализма. Желание Чичикова "стать твердою стопой на прочное основание" - это именно то, что теперь в ход пошлó, а потому - пóшло, как, впрочем, и желание Хлестакова "заняться, наконец, чем-нибудь высоким". Оба они только говорят и думают, как все; а в сущности ни Чичикову нет никакого дела до "прочных" основ, ни Хлестакову - до горных вершин бытия. За консервативною основательностью у одного скрывается такая же "химера", пустота, ничто, как за либеральною "легкостью мыслей" - у другого. Это не два противоположные конца и начала, не две безумные, но все-таки честные крайности, а две бесчестные, потому что слишком благоразумные, середины, две одинаковые плоскости и пошлости нашего века.
Ежели нет в человеческой жизни никакого определенного смысла, высшего, чем сама эта жизнь, то нет для человека на земле и никакой определенной цели, кроме реальной победы в реальной борьбе за существование. "Так есть хочется, как еще никогда не хотелось!" - этот бессознательный, стихийный вопль Хлестакова, "голос природы", становится сознательной, общественно-культурной мыслью у Чичикова - мыслью о приобретении, о собственности, о капитале.
Похожие публикации:
Иллюстрировано психологические и
сюжетные сновидения в произведениях Ф. М. Достоевского
Для Достоевского-художника характерно представить развернутую, фантастически-реальную, связную картину сновидения с опорой на сюжет, детали и подробности. Поэтому А. Ремизов, исследователь творчества Достоевского, считает, что сновидения ...
Личность поэта
И я хочу, чтоб все мои мечты,
Дошедшие до слова и до света,
Нашли себе желанные черты.
Пускай мой друг, разрезав том поэта,
Упьётся в нём и стройностью сонета,
И буквами спокойной красоты!
«Сонет к форме», 1895.
В 1894–1895 годах в ...
Гимн вечной красоте
Стихотворение «Диана» было написано четырьмя годами позднее, чем «Я пришел к тебе с приветом .»,— в 1847,году. Оно тоже относится к числу ранних. И к числу характерных, отражающих существенно важные тенденции в творчестве Фета. Вот текст ...