ПушкинСтраница 1
А.С. Пушкин
Пушкин (Александр Сергеевич) — величайший русский поэт, род. 26 мая 1799 г., в четверг, в день Вознесения Господня, в Москве, на Немецкой ул. О своих предках по отцу он пишет в 1830—31 гг.: «Мы ведем свой род от прусского выходца Радши или. Рачи (мужа честна, говорит летописец, т. е. знатного, благородного), въехавшего в Россию во время княжения св. Александра Ярославича Невского . Имя предков моих встречается поминутно в нашей истории. В малом числе знатных родов, уцелевших от кровавых опал паря Иоанна Васильевича Грозного. историограф именует и Пушкиных. Григорий Гаврилович (ошибка; надо читать Гаврило Григорьевич) П. принадлежал к числу самых замечательных лиц в эпоху самозванцев. Другой П., во время междуцарствия, начальствуя отдельным войском, один с Измайловым, по словам Карамзина, сделал честно свое дело. Четверо П. подписались под грамотою о избрание на царство Романовых, а один из них, окольничий Матвей Степанович — под соборным деянием об уничтожении местничества (что мало делает чести его характеру). При Петре Первом сын его, стольник Федор Матвеевич, уличен был в заговоре против государя и казнен вместе с Цыклером и Соковниным. Прадед мой Александр Петрович был женат на меньшой дочери графа Головина, первого андреевского кавалера. Он умер весьма молод, в припадке сумасшествия зарезав свою жену, находившуюся в родах. Единственный сын его, Лев Александрович, служил в артиллерии и в 1762 г., во время возмущения, остался верен Петру III. Он был посажен в крепость, где содержался два года. С тех пор он уже в службу не вступал, а жил в Москве и в своих деревнях. Дед мой был человек пылкий и жестокий. Первая жена его, урожденная Воейкова, умерла на соломе, заключенная им в домашнюю тюрьму за мнимую или настоящую ее связь с французом, бывшим учителем его сыновей, и которого он весьма феодально повесил на черном дворе. Вторая жена его, урожденная Чичерина, довольно от него натерпелась. Однажды он велел ей одеться и ехать с ним куда-то в гости. Бабушка была на сносях и чувствовала себя нездоровой, но не смела отказаться. Дорогой она почувствовала муки. Дед мой велел кучеру остановиться, и она в карете разрешилась чуть ли не моим отцом. Родильницу привезли домой полумертвую, и положили на постель всю разряженную и в бриллиантах. Все это знаю я довольно темно. Отец мой никогда не говорил о странностях деда, а старые слуги давно перемерли» (изд. литер. фонда V, 148—9). Отец поэта, Сергей Львович (1771—1848), как и старший брат его, поэт Василий Львович (1770—1830). не имел по характеру ничего общего с дедом. Получив блестящее по тому времени образование, т. е. овладев не только французской прозаической речью, но и стихом, и поглотив все выдающееся во французской литературе XVII и XVIII веков, он на всю жизнь сохранил страсть к легким умственным занятиям и к проявлению остроумия и находчивости во всяких jeux de societe; за то также всю жизнь он оказывался неспособным к практическому делу. Он был в малолетстве записан в измайловский полк, потом при Павле переведен в гвардейский егерский, и очень тяготился несложными обязанностями гвардейского поручика. Женившись в ноябре 1796 г., он подал в отставку и стал пользоваться совершенной свободой, сперва в Петербурге, где 20 декабря 1797 г. родился у него первый ребенок — дочь Ольга (впоследствии Павлищева), а потом (с 1799 г.) в Москве и в подмосковном имении своей тещи, сельце Захаровке. Управление домом он всецело предоставил жене, а заведование имениями — управляющим и приказчикам, которые обкрадывали его и разоряли мужиков. Сергей Львович терпеть не мог деревни, если она не походила на подгородную дачу; проживая в собственных имениях (в иные, впрочем, он никогда и не заглядывал), он проводил все время у себя в кабинете за чтением. Дома вспыльчивый и раздражительный (когда обстоятельства принуждали его заняться детьми или хозяйством), он при гостях делался оживленным, веселым и внимательным. По выражению Анненкова, у него не было времени для собственных дел, так как он слишком усердно занимался чужими. Он до старости отличался пылким воображением и впечатлительностью, доходившей до смешного. Обыкновенно расточительный и небрежный в денежных делах, он временами становился мелочно расчетливым и даже жадным. Он был способен острить у смертного одра жены — зато иногда от пустяков разливался в слезах. Никому не мог он внушить страха, но за то никому не внушал и уважения; приятели любили его, а собственным детям, когда они подросли, он часто казался жалким и сам настойчиво требовал от них, чтобы они опекали его, как маленького ребенка. Его любимая поговорка: que la volonte du ciel soit faite вовсе не была выражением искренней веры и готовности подчиниться воле Провидения, а только фразой, которою он прикрывал свой эгоистический индифферентизм ко всему на свете. Мать П., Надежда Осиповна Ганнибал (1775—1836), была на 4 года моложе мужа. Основателем ее фамилии был «арап Петра Великого», абиссинский князек, Абрам Петрович Ганнибал. Он умер в 1781 г. генерал-аншефом и александровским кавалером, оставив 7 человек детей и более 1400 душ. Это была «мягкая, трусливая, но вспыльчивая абиссинская натура», наклонная «к невообразимой, необдуманной решимости» (Анненков, «П. в Александровскую эпоху», стр. 5). Сыновья его унаследовали его вспыльчивость; крепостных людей, возбудивших их гнев и ими наказанных, «выносили на простынях». Двое из них, Иван и Петр (которого поэт посетил в его деревне в 1817 г.; см. изд. фонда, V, 22), достигли высоких чинов, но при этом Петр писал совсем безграмотно. Третий брат, родной дед поэта, Осип (он же и Януарий), женатый на дочери тамбовского воеводы Пушкина, Марье Алексеевне, женился, говорят, вторично, подделав свидетельство о смерти жены. Марья Алексеевна жаловалась государыне, и права ее были восстановлены. Она жила в с. Захарове, с своей дочерью Надеждой, под покровительством своего шурина и крестного отца дочери — Ивана Абрамовича Ганнибала, строителя Херсона и наваринского героя. Марья Алексеевна была добрая женщина и прекрасная хозяйка деревенского старорусского склада, но дочь свою она избаловала порядком; «что сообщило нраву молодой красивой креолки, как ее потом называли в свете, тот оттенок вспыльчивости, упорства и капризного властолюбия, который замечали в ней позднее и принимали за твердость характера» (Анненков). Мужа своего Надежда Осиповна настолько забрала в руки, что он до старости курил секретно от ее; к детям я прислуги бывала непомерно сурова и обладала способностью «дуться» на тех, кто возбудил ее неудовольствие, целыми месяцами и более (так, с сыном Александром она не разговаривала чуть не целый год). Хозяйством она занималась почти так же мало, как и муж, и подобно ему страстно любила свет и развлечения. Когда Пушкин переехали в Петербург, дом их «всегда был наизнанку: в одной комнате богатая старинная мебель, в другой пустые стены или соломенный стул; многочисленная, но оборванная и пьяная дворня с баснословной неопрятностью; ветхие рыдваны с тощими клячами и вечный недостаток во всем, начиная от денег до последнего стакана». Приблизительно такова же была их жизнь и в Москве, но там это не в такой степени бросалось в глаза: многие состоятельные дворянские семьи жили подобным образом П. отличались от других только большею, так сказать, литературностью; в этом отношении тон давал Сергей Львович, который и по собственной инициативе, и через брата Василия был в дружбе со многими литераторами и тогдашними умниками; в его доме даже камердинер сочинял стихи.
Похожие публикации:
Неомифологизм как элемент поэтики ранних романов В. Пелевина («Омон Ра», «Жизнь
насекомых»). Неомифологизм в структуре ранних романов В. Пелевина
В. Пелевин как автор популярной литературы прибегает к использованию современных мифологем, что очевидным образом обязано облегчить восприятие текстов писателя большей частью аудитории.
«Телеологичным» для любого произведения популярной ...
Эстетические взгляды Руссо
Руссо вместе со всеми просветителями выступил против ограниченности и условности ряда принципов эстетики классицизма, во имя искусства демократического и реалистического. «Больше жизни и правды в искусство! Расширьте круг наблюдений, пиши ...
Детство и юность Анны Ахматовой
«Мои первые воспоминания - царскосельские: зеленое, сырое великолепие парков, выгон, куда меня водила няня, ипподром, где скакали маленькие пестрые лошадки, старый вокзал и нечто другое, что вошло впоследствии в "Царскосельскую оду&q ...