Литература как инструмент политической системы

Страница 1

“Научное знание” и “новая книга” уже сразу после Октябрьской революции становятся основными элементами перехода от “старого” нравственно-религиозного жизнеустроения к материалистическому мировоззрению становились. Именно на книгу (а шире - на литературу) возлагалась главная идеологическая функция.

Борьба партии за превращение искусства в инструмент политической системы обрела свои четкие формы в середине 20-х годов. 18 июня 1925 года ЦК РКП(б) принимает резолюцию “О политике партии в области художественной литературы”. В ней говорилось, что партия в целом не может связывать себя “приверженностью к какому-либо направлению в области литературной формы”. Однако смысл резолюции сводился к тому, чтобы писатели и художники создавали искусство, “понятное и близкое миллионам трудящихся”, и выработали бы “соответствующую форму, понятную миллионам”. Эта “понятность” в 20-е годы отождествлялась с понятием “массовости”; а в 30-е годы, когда был провозглашен социалистический реализм, оно была включена в содержание термина “народность” искусства.

Период конца 20-х – начала – 30-х годов можно обозначить как период, когда культурная революция означает воинствующее преодоление остатков “буржуазной” (старой, традиционной) культуры с активной заменой ее материалистической революционной идеологией со строго выраженным коммунистическим содержанием. Писатель стал ресурсом власти.

К концу 20-х годов авторитарная власть ужесточала давление на художника, идея свободы становилась все более опасной.

Труды классиков марксизма в 20-е годы считаются вместилищем абсолютной истины, с которой должны согласовываться любые теоретические построения и направления в литературе. Произведения, выглядевшие несовместимыми с догмами марксизма, объявлялись буржуазными. Но так было вначале, когда от писателей, поэтов, драматургов требовали писать, основываясь на “диалектико-материалистическом методе”. В начале 30-х годов важной становится совместимость литературных произведений не с идеями классиков марксизма, а с конкретной (и притом часто меняющейся) политикой государства: в ответ на планы государства должны были создаваться стихи и повести во славу пятилетки и нового человека, умеющего менять течение рек. Определяющим в суждении о том, является ли данное произведение искусством пролетарским или буржуазным стало его соответствие текущей политике партии.

Произведя организационную унификацию в литературе, сталинский режим принялся за унификацию стилистическую и идеологическую. Монистическая концепция литературного развития соответствовала тоталитарности политического режима. Став, говоря словами Ленина, колесиком и винтиком административной системы, соцреализм сделался неприкасаемым, догмой, ярлыком, обеспечивающим существование или “несуществование” в литературном процессе. Такая атмосфера способствовала конъюнктурности, снижению уровня художественности, поскольку главным была не она, а способность быстро откликнуться на очередной партийный документ.

Таким образом, период с 1932-го по 1934-ый в СССР явился решающим поворотом в сторону тоталитарной культуры:

1. Был окончательно отстроен аппарат управления искусством и контроля над ним.

2. Обрела окончательную формулировку догма тоталитарного искусства - социалистический реализм.

3. Была объявлена война на уничтожение всем художественным стилям, формам, тенденциям, отличающимся от официальной догмы.

Иначе говоря, в художественную жизнь вошли и полностью определили её три специфических феномена, как главные признаки тоталитаризма: организация, идеология и террор.

С середины 30-х годов официальная пропаганда стала проповедовать “новую мораль”, сущностью которой стало утверждение “строгости нравов” и жёсткое дисциплинирование людей, прежде всего молодёжи. Вновь вспомнили о традиционных российских ценностях: патриотизме, крепкой семье, заботе о подрастающем и старшем поколениях. Возрождался русский национализм, пропагандировалась русская история и культура. Отмечая, что подобная мораль характерна для тоталитарных режимов, Троцкий писал, что “многие педагогические афоризмы и прописи последнего времени могли бы казаться списанными у Геббельса, если б сам он не списал их в значительной мере у сотрудников Сталина”[32].

Похожие публикации:

Площадное слово в романе Рабле
Я понять тебя хочу, Темный твой язык учу[92]. Мы остановимся прежде всего на тех именно моментах романа Рабле, которые, начиная с XVII века, служили камнем преткновения для его ценителей и читателей, которые Лабрюйер называл «утехой для ...

Политика Сталина в области литературы в 20-е гг.. Политика партии в области искусства в первые годы Советской власти
После 1917 года основными элементами перехода от “старого” нравственно-религиозного жизнеустроения к материалистическому мировоззрению становились “научное знание” и “новая книга”. Именно на книгу (а шире - на литературу) возлагалась глав ...

История России и поэт
Есенин, не сворачивая, идет одной дорогой вместе со своей Родиной, со своим народом. Поэт предчувствует великие перемены в жизни России: Сойди, явись нам, красный конь! Впрягись в земли оглобли . Мы радугу тебе - дугой, Полярный круг ...