Что позволяет говорить о романе Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества» как о романе-мифе?

«Роман-миф», в котором различные мифологические традиции используются синкретически в качестве материала для поэтической реконструкции неких исходных мифологических архетипов[1].

Как и для большинства произведений Маркеса для романа «Сто лет одиночества» характерны размытость граней пространства, времени, реальности и фантазии. Роман пропитан магией и волшебством, алхимией и фантастикой, пророчествами и гаданиями, предсказаньями и загадками.

У всех героев романа-мифа есть проблема, которую не могут решить –одиночество. Одиночество – наследственная черта, семейный знак и «проклятье» рода Буэндиа. По причине кровосмешения и убийства мифологическая, роковая предопределенность судьбы рода. Урсула воспринимает судьбу рода, как миф.

В романе гениально соединены- сказка и роман, миф и притча, пророчество и глубокая философия[2].

К чертам романа-мифа относятся следующее: приношение жертвы, а в мифах мы часто можем встретить, что жертва необходима, что через нее искупают грехи. К чертам мифа можно отнести и непорочность героини, отсутствие в течение долгого времени детей, однако все решается с чьей-либо помощью, то есть появляется образ помощников.

К мифологическим чертам можно отнести и то, что для большинства произведений Маркеса и для романа «Сто лет одиночества» характерны размытость граней пространства, времени, реальности и фантазии.

Миф указывает на историчность романа. Мифология просачивается в жизнь семейства Буэндиа. В романе постоянно встречаются и сказочные сюжеты, и мифические образы, ассоциации. Во всемогущем Джеке Брауне просвечивает сказочный колдун-оборотень. А в солдатах, вызванных на расправу с забастовщиками, – мифический «многоголовый дракон». Есть в романе и более масштабные ассоциации. Мрачный город, родина Фернанды, где по улицам бродят привидения и колокола тридцати двух колоколен каждодневно оплакивают свою судьбу, обретает черты царства этого волшебника[3].

Сам роман достаточно наполнен различными образами, в том числе и арабскими сказками из «Тысячи и одной ночи». Эти сказки приносят цыгане, и только с цыганами они связаны. По своему происхождению сказка либо дочь мифа, либо его младшая сестра, поэтому в мифологической табели о рангах она стоит на ступеньку ниже мифа с его величием, абсолютностью, универсальностью. Однако между ними существуют родственные связи. Миф – «частица человечества». Но на это название может претендовать и сказка, хотя она до некоторой степени ограничена национальными рамками[4].

Таким образом, в романе Г.Г. Маркеса «Сто лет одиночества» присутствуют черты не только реализма, но и мифологические. К мифологическим чертам относится и сам образ жизни главных героев, их поступки. Герои романа не могут смотреть на себя со стороны, как и герои мифа, они не видят себя со стороны и оказываются одинокими героями, центром мироздания.

Похожие публикации:

Лессинг
В 50-х гг. XVIII столетия на общественной арене Германии появляется Готхольд Эфраим Лессинг – глубокий мыслитель, литературный критик, поэт, драматург и прежде всего общественный деятель, оказавший огромное влияние на умственную жизнь не ...

Художественные приёмы, помогающие Чехову создать подтекст и воплотить свой замысел
Литературовед М. П. Громов в статье, посвящённой творчеству А. П. Чехова, пишет: «Сравнение в зрелой чеховской прозе столь же обычно, как и в ранней <…>». Но сравнение у него - «не просто стилевой ход, не украшающая риторическая фиг ...

«Вечерние огни»
Наверное, именно то, что Фет-поэт был так мало похож на Фета-человека, позволило совершиться чуду: в 80-х начале 90-х годов появились четыре выпуска поэтической книги «Ве­черние огни». Она была написана немолодым провинциаль­ным помещиком ...